Деньги на ветер - Страница 108

108

— Мы дважды встречались с товарищем Хемингуэем. Раз на рыболовном состязании в Гаване и другой — в «Эль Флоридита». Ты бывала в этом ресторане, товарищ Меркадо?

— Только по работе. Арестовывала одного типа. Выпивка там слишком дорогая.

— Можно себя иногда побаловать.

— Конечно.

— Да, мне здесь нравится. Среди книг и произведений искусства. Подлинная история.

— Да, гм… необычное место. Жаль, я раньше тут не бывала.

— Конечно, надо было… Когда ты родилась, товарищ Меркадо?

— Двадцать шестого мая восьмидесятого года.

— А когда твой отец, предатель, бежал в Соединенные Штаты?

— В тысяча девятьсот девяносто третьем.

— Когда тебе было тринадцать. Гм. Тринадцать. Еще пятнадцати не исполнилось.

— Я — его единственная дочь, а он так и не увидел праздника в честь моего совершеннолетия. Дядя Артуро говорил, отец хотя бы деньги пришлет на кинсеаньеру. Но он не прислал. Даже денег не прислал! — вырвалось у меня.

Рауль кивнул. Отец и дед, он прекрасно понимал, как важен пятнадцатый день рождения девочки.

— Выпей кофе, офицер Меркадо.

— Я уже напилась, спасибо. Целый кофейник выпила.

— В Мехико?

— Нет, здесь.

— Настоящий кофе.

— Да.

— Хорошо, хорошо. Наверно, согласишься, что, несмотря на предательство отца, мы очень великодушно обошлись с вашей семьей, — сказал Рауль.

— Великодушно? — Рики, мама и я жили на такие же талоны, как и все остальные, в обветшалых, безликих домах. У мамы в квартире даже горячей воды не было.

Рауль подтвердил:

— Да, великодушно. Отец предатель, а мы позволили твоему брату, Риккардо, выехать из страны, похоронить тело.

У меня по спине поползли мурашки. Только Рики не впутывайте!

— Рики — член партии, бывший президент Национального союза студентов, ответственный работник Национального союза журналистов. — Я попыталась защитить брата.

— Да, да, — рассеянно согласился Рауль, думая, по-видимому, о другом.

— Рики много раз бывал за границей. Ездил в Россию, Америку, Мексику. И всегда возвращался. Он многократно доказал, что…

Рауль поднял руку, как полицейский регулировщик движения в белых перчатках.

— Довольно, — остановил он мои излияния.

— Что с Рики? Его арестовали? Где он?

Моя наглость — я задаю вопросы ему — явно показалась Раулю забавной.

— Понятия не имею, где твой брат. Скорее всего, в постели какого-нибудь редактора газеты, китайского дипломата или одного из наших генералов.

Mierde! Так он и о контрреволюционных тенденциях Рики осведомлен… Впрочем, чему я удивляюсь? Там всё знают. На каждые двадцать пять кубинцев приходится по стукачу, вроде сержанта Менендеса.

— Мать знала о цели твоей поездки в Америку? — спросил Рауль после короткой паузы.

— Я не понимаю, о чем вы. Я не ездила в Америку, — нерешительно произнесла я. — В Мехико — да. Подала заявление в университет, хочу изучать криминологию.

Рауль щелкнул пальцами. Громила из ГУР заглянул в окно.

— Досье, — приказал Рауль.

Громила исчез, но быстро вернулся с маленькой зеленой папкой. Рауль выхватил ее у него из рук.

— В Мехико ты улетела в прошлый вторник. В день прилета тебе показали университет, ты прошла собеседование с профессором Мартином Каррансой на криминологическом факультете. Во вторник вечером долго проверяла, нет ли за тобой хвоста, и, по-видимому, заметила нашего человека. Поехала в Койоакан на метро. Посетила дом Льва Троцкого. — Рауль положил на стол папку и улыбнулся мне. — У тебя есть чувство юмора, офицер Меркадо, мне это нравится. Давай-ка посмотрим… А, да, ты вошла в дом и исчезла. Как-то так вышла, что мы не заметили. Я был в этом Доме, товарищ Меркадо. Это крепость, оттуда не так-то легко выскользнуть.

— Конечно.

— Кто убил твоего отца?

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Ты ездила в Америку расследовать гибель своего отца, — настойчиво повторил Рауль.

— Нет, это не так. Я никогда не бывала в Америке.

— Твой начальник, капитан Гектор Рамирес, советовал не давать тебе разрешения на выезд из страны. Говорил, ты хочешь поехать в Мехико, но были у него подозрения, что можешь перебежать к американцам.

Гектор сдал меня.

— Ну?

— Да, таково было мнение капитана Рамиреса, — подтвердила я.

Рауль Кастро отхлебнул кофе и долго рассматривал меня, как патологоанатом, столкнувшийся при вскрытии с удивительной аномалией. Так прошло несколько минут. Он добродушно улыбнулся:

— Мы, ГУР, под сукно положили его рапорт.

— Как это?

— Министерство иностранных дел отказало тебе в поездке, а мы плевали на их отказ и поездку разрешили.

У меня голова пошла кругом.

— Государственная служба безопасности дала мне разрешение на выезд?

— Да.

— Притом что вы знали о моем намерении поехать в Америку?

— А, так признаешь, что ездила в Америку?

Черт! На Кубе единственный способ уцелеть — отрицать, отрицать, отрицать. В случае необходимости — годами.

— Я не ездила в Америку, — вновь заупрямилась я, но теперь сбавила тон.

В саду залаяла собака.

— Эй, кто-нибудь, выведите его погулять! — крикнул Рауль.

— Ваша собака? — спросила я в отчаянии, пытаясь сменить тему. Рауль кивнул. — Какой породы?

— Дворняга. Все прочие породы — для буржуазии, — самодовольно произнес он.

— Как и большой черный «крайслер» у дома?

Рауль ухмыльнулся:

— А, видела мою машину… Мог бы рассказать тебе о ней историю, но, увы, как-нибудь в другой раз. Итак, снова тебя спрашиваю, как зовут убийцу твоего отца?

108